История рода (родословная).

Через два дня мы подъехали к хутору Бабиче-Кореновскому и решили здесь остановиться. А до этого, когда мы остановились в станице Березанской, наши хлопцы разговорились с Березанскими мужиками, что собрались у ветряной мельницы. Те советовали остановиться у Бабича. Говорили, что помещик он хороший, добрый, деловой, хозяин хороший. Приезжих людей уважает, помогает на ноги стать, особенно тем, кто цепко за землю хватается. Нам того и нужно. Но наши хлопцы осторожно попытались расспросить  местных мужиков о Бабиче. Многие, как и Березанцы, хвалили его, говорили:  «Жалеть не будете». А некоторые не одобряли, говорили: «Не разгуляешься, заставляет работать по-настоящему». Один мужик о Бабиче сказал так: «Этот человек любит землю, видит в ней толк, хозяин культурный, а потому и богатый». В то время у него было порядка 200 десятин земли и 100 коров.

Поехали мы к Бабичу. У него большой двухэтажный дом, который он занимал своей семьей. Поодаль стоял дом поменьше  – одноэтажный.

- А!  - закричал я,  –  знаю  я  этот дом, мне мама показывала, когда мы до кого-то ездили в гости на этот хутор.

Вокруг дома сад, - продолжала бабушка. Вышел он к нам. Мы рассказали: «Так и так, едем с Полтавы, захотелось на Кубань. Решили становиться у вас, хотим у вас работать, если примете».  Посмотрел он внимательно на всех.

- Это хорошо, что у вас такое желание. А землю любите? – первый вопрос задал он.

- Конечно, - ответили дружно все трое.

- А сколько вас?

- А вот, три мужика, три бабы. Правда есть еще и четвертый мужичонок, в дороге родился.

И указали на Антона, которого я держала на руках. Подошел он ко мне, посмотрел  на ребенка и говорит: «Это хорошо, что мужик, надо с него хорошего крестьянина сделать. Вот что, хлопцы. Земли у меня много, скота много. А земля, она такая штука – будешь на ней работать хорошо, в поте лица, она тебя отблагодарит хорошим урожаем, земля трудолюбивых любит. А если будешь на ней кое-как, поджидать, что б скорей вечер пришел, тем она дульку показывает – зарастает бурьяном. Земля хозяина любит. Лодырей не любит. Если вы поняли мою грамоту и хотите тут жить, как говорят, корни пустить, то, пожалуйста, оставайтесь, я вам помогу прижиться. А если вы будете на солнце поглядывать, да лучшего хозяина искать, то езжайте дальше, бог с вами».

- А в бричке кобылка ваша? - поинтересовался Бабич.

- Да, - отвечали хлопцы.

- О! Это для начала хорошо.

Повелел позвать приказчика и сказал ему: «Определи их у наших хуторян, временно, а там видно будет».

Я с Евграфом разместилась у одной старухи одинокой. Андреяна с женой определили к старикам Онуфриенковым. А за Охтыса долго пришлось устраивать, никто не берет.

На другой день Бабич показал участок пустовавшей земли и сказал: «Вот вам дарую две десятины земли. Думаю, что вы ей толк дадите, а, может быть,  из  вас и хозяева получатся».

Хлопцы наши выкосили участок сена для Рябинки (так мы кобылку звали).

Пошли они на работу в поле. Косили сено, сушили, скирдовали. А через неделю решили на новой земле построить курени и пока жить в куренях. В лесочке нарубили жердей, подвезли соломы. И за воскресенье построили три куреня. Не захотели мы жить в приймаках. Хоть шалаш, но он свой.

Посоветовались меж собой, поговорили с Бабичем и решили построить к зиме хоть и небольшую саманушку. Бабич одобрил решение. Сказал: «Я вам помогу с лесом.  Заготовите в нашем лесочке кое-что на латы, стропила, а на сволока́ (поперечные опорные балки – В.К.) что-нибудь придумаем». Видно хотелось ему,  чтобы мы остались на хуторе.  Значит, наши мужики за неделю показали, что они  не лодыри. Выдал он нам наперёд под оплату за работу мешок муки.

 Перешли мы в курени и зажили  новой жизнью на новом месте.  Трудно было, в курене плохо жить, а особенно мне с дитём. Кормили нас хозяйскими харчами. Нам посоветовала бабка посадить помидоры и картошку возле речки. Здесь сажают в июне помидоры и картошку, и она успевает до морозов созреть.

Хуторяне нас приняли хорошо.  Кто рассадку дал, кто ведро картошки. И так мы посадили небольшой огородик.

А по воскресеньям делали саман. Вскопали замес, подвезли соломы и начали делать саман. Кто-то дал станки, и саман получился отлично.

Как-то раз в воскресенье пришли к нам мужики (с Поволжья – кацапы)  и говорят: «Хватит вам работать, пошли в карты играть». А наши отвечают: «Вот построим хату, тогда приходите с картами, будем играть. А сейчас некогда».

Кацапы не раз уже уходили с отказом.

Старушка, у которой мы жили (Аксиньей ее звали) оказалась хорошей, доброй. Во многом нам помогала. Посоветовала посадить поздней картошки, тут на Кубани она хорошо выходит. Сказала: «Швыдче копайте грядки. Я вам два ведра займу на посадку».

Так и сделали. У реки скопали, посадили. В каждую лунку по пол ведра вылили воды. Не успели закончить, как подходит одна женщина и говорит:

- Бачу, люди работящие, прийихалы – и сразу за дило!

А мы говорим:

- Дило хорошее и земля хороша, да малый участок засадили, всего два ведра.

- Я могу вам подарить семян еще два ведра.

Охтыс мигом с ней за картошкой, а остальные еще скопали участок. Привез он не два ведра, а четыре. Ну, мы все обрадовались и сейчас же ее высадили. Работали дотемна, пришли в мокрых от пота рубашках. Вечером Охтыс каже: «Эта тетка Катя сказала: «Я завтра раздобуду у хуторян рассады помидор, и вы посадите помидоры. Время позволяет, сегодня тики третье июня». 

На другой день, а это было воскресенье (у Бабича в воскресенье не работают),  дружно вскопали землю. А земля, в отличие от нашей, что каша рисовая рассыпается, только черная. Принесла Катя рассады 120 корней, и мы ее всю посадили рядом с картошкой у реки, чтобы лучше было поливать.

А в это время мы подходили к хутору.